Гэвин Слейд. Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии. Бостон / СПб: Academic Studies Press / Библиороссика, 2021. Перевод с английского Михаила Тарасова. Содержание
Сталинские дни массового тюремного заключения как до, так и после Второй мировой войны были головной болью следующих советских лидеров. Сталин умер в 1953 году. В первые пять лет после его кончины из лагерей было выпущено четыре миллиона заключенных, а к 1960 году ГУЛАГ оказался в пять раз малочисленней, чем накануне смерти Сталина. Влияние вернувшихся из лагерей пронизывало все общество. Субкультура ГУЛАГа предоставила альтернативный набор ценностей и поведенческих норм, которые некоторые молодые люди находили привлекательными и достойными подражания. Это также оказало непосредственное влияние на рост числа преступлений и организацию преступных групп. В конце 1950-х годов преступность резко возросла, и «воры-рецидивисты», как их называли, были проблематизированы опубликованной Монаховым официальной монографией на эту тему. В 1959 году прокурор Челябинской области в центральной России писал: «опасность рецидивистов... состоит в том, что они создают преступные группировки, в которые вовлекают других лиц, ранее не судимых, главным образом из числа молодежи». Эти преступные банды вполне могли быть первыми ростками советской мафии, как я определил ее ранее, и Грузия не была застрахована от их влияния.
Став в 1972 году первым секретарем ЦК КП Грузии, Шеварднадзе поставил своей целью решение всепроникающих проблем преступности и коррупции, возникших в предыдущие десятилетия. Постановление ЦК КПСС от 1973 года было направлено на усиление борьбы с воровством. Доклады о результатах этих мероприятий были представлены в 1980 году и вновь в 1981 году. В отчете за 1981 год говорится о сохраняющихся «сложности и трудоемкости» расследования имущественных преступлений и краж. Однако в период с 1977 по 1980 год число раскрытых преступлений возросло. В докладе также говорится, что на основании предыдущих постановлений была проведена оперативная работа по компрометации «так называемых воров в законе и тех, кто поддерживает воровские традиции». В ходе расследования их образа жизни, связей, преступных намерений и служебного положения в тот год было арестовано двадцать воров в законе.
Эти воры в законе упоминаются в отчете по имени или кличке, предполагающим особую известность. Они действовали в составе организованных преступных групп. Многие из этих групп были в большом количестве разоблачены в Грузии в 1980 году. Было раскрыто 798 групп, осуждено 1664 их участника. Эти цифры, вероятно, так велики, потому что фиксируют также и тех, кто организованно присваивал государственную собственность (дельцы), а также группы, занимающиеся кражами со взломом, грабежами, вооруженными ограблениями и угонами автомобилей. Что представляет собой каждая группа, не упоминается, но в качестве примера приведем одну, которая совершила двенадцать вооруженных ограблений, простых краж и краж со взломом и состояла только из трех членов.
Проблемы с «групповой преступностью», как ее тогда называли, оставались, несмотря на принятые правительством меры. В 1985 году Шеварднадзе присоединился к Михаилу Горбачеву в Москве и стал советским министром иностранных дел. Новый первый секретарь ЦК КП Грузии Дж. И. Патиашвили был полон решимости внести свой вклад в ситуацию с уголовным правосудием в республике. По итогам борьбы с преступностью в первом квартале 1986 года он заслушал высших должностных лиц правоохранительных органов Грузии. В этот период Патиашвили распорядился изгнать воров в законе из тюрем и трудовых лагерей Грузии, что, по словам одного офицера милиции, ему удалось:
«Тот факт, что в последнее время нам удалось избавить республику от многих „воров в законе“, отправив их в места с суровыми климатом и условиями, поднял престиж нашей милиции. Об этом свидетельствуют многие письма, полученные в результате опроса общественного мнения. И это еще раз доказало, что престиж, уважение — это те высоты, которых мы достигаем своей работой, своим примером, конкретным вкладом в планы партии по социальному преобразованию».
Другой офицер милиции, помощник начальника уголовного розыска Тбилиси, сообщает, что за указанный период было разоблачено пятьдесят преступных группировок и в столице было арестовано 120 человек, совершивших более семидесяти преступлений.
Эти грузинские источники свидетельствуют о том, что воры в законе были членами активных незаконных преступных группировок, совершавших грабежи и кражи. Ясно, что воры в законе и их группы действительно были обладающим потенциалом и склонным к насилию человеческим материалом, способным при желании заниматься мафиозной деятельностью. При этом простые грабежи и кражи такой деятельностью, как я ее определил, не являются, оставаясь все же источником дохода. Однако описанная деятельность также усилила потребность в эффективной ее защите. После совершения преступления вор в законе может также предложить свои услуги по внесудебному осуществлению правосудия, переговорам и соглашению между преступником или преступниками и жертвой или жертвами. Воровство само по себе создает рынок защиты, на котором государству не доверяется эффективное и справедливое применение закона.
Украденные дефицитные товары, нехватка которых остро ощущалась, например ювелирные изделия, автомобильные запчасти и лекарства, должны оказаться у скупщика краденого, а для этого требуется доверие. Более того, такое преступление, как угон автомобиля, является для угонщиков настоящей головной болью: кража автомобиля в полицейском государстве с незначительным количеством находящихся в частном пользовании автомобилей делает быстрое избавление от «горящих» автомобилей крайне желательным, но хлопотным. Поэтому в Советской Грузии владельцу, скорее всего, предложили бы получить автомобиль — чаще всего в целости и сохранности — обратно, так же как в современном пиратстве, за «выкуп», вместо того чтобы продать этот автомобиль на стороне. Такое автомобильное пиратство, известное по русскому слову «возврат», осуществлялось с использованием воров в законе в качестве известных посредников между автовладельцем и угонщиками. Использование воров в законе достигло такого уровня, что для того, чтобы помочь быстро «решить» досадную проблему с кражей автомобиля, услугами доверенного вора могла воспользоваться даже милиция.
В приведенном выше случае воры в законе занимаются одним из видов разрешения споров: приводят преступную группу к соглашению с владельцем автомобиля, при этом обе стороны удовлетворены результатом соглашения и уверены, что оно будет исполнено. Угон автомобиля и последующая сделка представляют для вора в законе возможность делового сотрудничества, в которой для того, чтобы помочь решить проблему как можно более благоприятным образом, он конкурирует с правоохранительными органами. В тех случаях, когда полиция неэффективна, не вызывает доверия или вообще игнорируется по причине характера спора, воры в законе имеют определенные преимущества.
И в данном случае дело снова заключается в том, что, обеспечивая через свои криминальные связи, чтобы подобных подлежащих разрешению споров было много, в качестве стороннего лица, принимающего решения и принуждающего к их исполнению, вор в законе может создать бизнес сам. При этом какие-то другие споры могли происходить автономно от какого-то вора в законе. Такие споры, если они должны были разрешаться вором в законе, должны были неизбежно находиться вне компетенции полиции, то есть быть незаконными. Как уже говорилось ранее, в советский период существовал целый ряд связанных с частным предпринимательством видов деятельности, которые были криминализированы и нуждались в альтернативных механизмах разрешения споров. Например, в некоторых случаях, о которых сообщили респонденты, для повышения надежности перемещения товаров на большие расстояния спекулянты прибегали к помощи воров в законе.
Эти утверждения о связях между незаконными предпринимателями и ворами в законе во «второй экономике» подтверждаются архивными документами из Грузии. В секретной директиве Министерства внутренних дел от августа 1982 года четко говорится, что:
«Те, кто поддерживает „воровские традиции“ и следует им, в последнее время интегрируются с „предпринимателями“ [дельцами] и расхитителями социалистической собственности, действуя как охранники и покровители. Однако сведения о таких людях не всегда можно найти в кабинетах ОБХСС [отделах по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией]».
Эта тенденция, отмеченная Министерством внутренних дел (МВД) Грузии в 1982 году, вновь обсуждалась в секретной директиве МВД союзного уровня, присланной из Москвы в 1985 году:
«Отмечены случаи сращивания преступных группировок с крупными расхитителями социалистической собственности. Те, кто называет себя „ворами в законе“, действуют исходя из своего положения в криминальной среде. С целью возрождения криминальных традиций они создают общие воровские скрытые фонды („общаки“), проводят нелегальные собрания — „сходки“, способствуют формированию сплоченных групп преступников».
За это и особенно за отсутствие взаимодействия между полицией, прокуратурой, тюремной администрацией и Отделом по борьбе с экономической преступностью (ОБХСС) документ возлагает вину на МВД, заключая, что «неудовлетворительно ведется работа по выявлению и расследованию деятельности „воров в законе“, лидеров и активных участников преступных группировок в местах лишения свободы».
Позже, в 1988 году, в докладе московского ЦК, подписанном некоторыми из самых высокопоставленных чиновников страны того времени, говорится, что «лица из числа уголовного элемента оказывают дельцам покровительство и содействие ... такие устойчивые преступные группы имеют, как правило, достаточно высокую степень организации, четкое разделение функций и соподчинение». К этому моменту с легализацией в конце 1980-х годов Горбачевым некоторых форм частных экономических предприятий, так называемых кооперативов, существовавший в тени «второй экономики» рэкет вышел на свет. Кооперативы стали главной мишенью рэкетиров. Один из источников утверждает, что 75 % этих новых частных предприятий в Москве подверглись рэкету. В документах говорится об организованной преступной деятельности, имевшей место на большей части территории Советского Союза, от Москвы и Ленинграда до Средней Азии. Таким образом, не следует полагать, что в проблеме организованной преступности под влиянием воров в законе Грузия была в чем-то уникальна.
Однако отсюда следует, что если воры в законе Советского Союза действительно действовали за спиной предпринимательского слоя «второй экономики», то там, где частные предприниматели были более активны, для воров в законе также должно было быть больше возможностей, и они могли иметь больше влияния. Чем больший объем свободного предпринимательства оказывается недостаточно защищенным, тем больше возможностей появляется у независимых поставщиков защиты. Вот почему большой удельный вес грузинской «второй экономики» означает, его плодом будет повышенное количество ее защитников, воров в законе, что мы и видим. К этому пункту я еще вернусь в заключительной части.
По-видимому, у того, что после приобретения независимости в 1991 году Грузия в конечном итоге поддалась влиянию советского преступного мира, существует четкая историческая основа. Это было в значительной степени следствием постоянно усиливавшегося объединения ресурсов, обусловленного все увеличивающимся спросом на неформальные защиту и разрешение споров, число которых росло в 1980-х годах вместе со «второй экономикой» и незащищенным частным предпринимательством. Такое объединение ресурсов имело большое значение для устойчивости воров в 1990-е годы, представлявшие собой особенно бурный период грузинской истории. Им сослужил службу переход к неустойчивой рыночной экономике после 1991 года. Теперь я перехожу к положению в Грузии после распада Советского Союза. Воры в законе, отточив свое мастерство и укрепив свою репутацию в советской «второй экономике», теперь нашли совершенно новый легальный, но незащищенный рынок.