Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.
Джеймс Стоуртон. Великие коллекционеры нашего времени. Франция и США. М.: Слово, 2023. Перевод с английского Ирины Литвиновой. Предисловие Наталии Семеновой. Содержание
Библиотека Шейдов — самая маленькая из великих библиотек мира. Уильям (Билл) Хёрд Шейд (1914—2014) был одним из всего лишь трех владельцев первых четырех печатных изданий Библии; двое других — Георг III и Джон, 2-й граф Спенсер. Помимо Библии ядром его коллекции стали библиотека Американа, научные труды, ноты и, наконец, шедевры майнцской мастерской Иоганна Гутенберга и его партнеров. Коллекция Билла и его постоянное изучение истории развития печати значительно расширили современное понимание предмета. Сегодня коллекция Шейда прикреплена к Мемориальной библиотеке Файрстоуна Принстонского университета, но, как постоянно подчеркивал Билл, остается исключительно частной. «Я могу забрать эти книги и сжечь их во дворе», — как он однажды пошутил в разговоре с посетителем. Билл Шейд — третье поколение в династии великих коллекционеров-библиофилов, каждый из которых обладал научным подходом и самобытным вкусом. «Я только что заполнил несколько пробелов», — частенько говаривал он. Билл мог себе позволить быть скромным, но следует заметить, что те «пробелы» представляли собой самые недоступные книги на земле.
Дед Билла Уильям Тейлор Шейд (1847—1907) основал библиотеку в Тайтусвилле в штате Пенсильвания. Он собрал обширную коллекцию — от средневековых рукописей до американских печатных изданий XVIII века. Библиотека была общественной с момента создания. Уильям Тейлор разрешал соседям брать книги при условии, что они заполнят формуляр, обязывающий вернуть экземпляр в надлежащем состоянии в течение недели. Семья разбогатела на поставках нефти, и еще в 1890 году они входили в число миноритарных акционеров компании Рокфеллера, что обеспечило дальнейшее процветание. Сын Уильяма Тейлора Джон Хинсдейл Шейд (1875—1942) первым заинтересовался историей книгопечатания. В 1924 году он купил у доктора Розенбаха экземпляр Библии Гутенберга в оригинальном переплете Йоханнеса Фогеля. В мире зарегистрировано 48 экземпляров этой книги, из которых 14 находятся в США. Джон Шейд наполнил библиотеку Американа такими сокровищами, как Декларация независимости, и в то время, когда научные книги еще не были в тренде, приобрел основные работы Эйнштейна без обложек.
Биллу было 28 лет, он уже начал научную карьеру как музыковед, когда умер его отец. Нью-йоркский книготорговец Ханс Краус, никогда не терявший времени даром, тотчас навострил уши и решил прощупать намерения Билла в отношении коллекции, полученной в наследство. Однако получил удручающий ответ: «У меня нет ни времени, ни средств, чтобы серьезно заниматься коллекционированием книг». Спустя десять лет, после безуспешной попытки купить «корректурный оттиск» Гутенберга из знаменитого каталога Крауса Колыбель книгопечатания 1954 года, Шейд спросил: почему ему как владельцу Библии Гутенберга не предложили оттиск? «Но, мистер Шейд, в последнее время вы совсем не покупали книг», — ответил дилер. На что Билл заявил: «Это в прошлом». С тех пор он стал у Крауса главным покупателем ранних печатных изданий. Как-то, выиграв налоговое дело, Билл сказал своему библиотекарю: «Я чувствую прилив вдохновения, пошлите за Краусом». После смерти матери в 1959 году Билл решил перевести библиотеку в Принстон. В одном из крыльев Библиотеки Файрстоуна он воссоздал библиотеку Тайтусвилла в ее первозданном виде, включая окна, книжные шкафы и даже удобные кожаные кресла.
Однажды Краус обратился к Шейду по поводу двух самых редких и важных из всех инкунабул — двух Майнцских Псалтырей 1457 и 1459 годов, напечатанных в типографии Фуста и Шеффера. Петер Шеффер из переписчика рукописей вырос в подмастерье Гутенберга. Роль Фуста сводилась к тому, чтобы изыскивать деньги для типографии. Псалтырь 1457 года стала первой книгой, в которой содержался колофон с указанием имени печатника, места и времени издания. В Америке находился только один экземпляр Псалтыри 1459 года (из 13 известных), но не было ни одной (из десяти известных) Псалтыри 1457 года, да к тому же все экземпляры обеих книг были заперты в публичных библиотеках. Краус, разумеется, напомнил обо всем этом Шейду, после чего ошарашил того заявлением: «Я знаю, вам доводилось видеть эти книги, но НИКОГДА С ПОМЕТКОЙ „ПРОДАЕТСЯ“». Шейду было известно, что со времен лорда Спенсера Псалтырь 1457 года не выставлялась на продажу, и он недоумевал, как дилеру удалось раскопать экземпляр. Краус действительно совершил невозможное, убедив Национальную библиотеку Франции продать Псалтырь с целью покупки некоторых редких французских манускриптов. Как позже объяснил мне Шейд, «Краус воспользовался неразберихой в администрации библиотеки и подсуетился с этим заманчивым предложением». Состояние Псалтыри не было идеальным, но все равно это была невероятная удача — «кульминация моих приобретений», как описывал Билл. Позже он вспоминал, как стоял рядом с Краусом на официальном приеме, когда появилась Жанна Вейрен-Форрер из Национальной библиотеки, увидела дилера и указала на него пальцем: «Voilà le diable!» («Вот он, дьявол!»).
Коллекция изданий Библии Шейда содержит исторически ценные экземпляры. В качестве прелюдии Билл Шейд приобрел раннюю коптскую рукопись Евангелия от святого Матфея, один из четырех уцелевших старейших полных текстов. Покупки двух самых важных изданий Библии он сделал на аукционе Christie’s. Первым была так называемая шакбургская копия 36-строчной Библии (гораздо более редкая, чем Библия Гутенберга), подвернувшаяся в 1991 году. Она неполная, но обладает блестящим провенансом — от бенедиктинцев Вюрцбурга до 2-го графа Спенсера и далее. Феликс Ойенс вспоминал, как Шейд пришел посмотреть книгу и произвел неизгладимое впечатление своими познаниями и степенью подготовленности — он сделал собственный указатель на титульном листе каталога и отметил страницы с интересующими вопросами о сверке текста, бумаге, чернилах, композиции и печати. Шейд изучал книгу в течение нескольких дней и мучился из-за недостающих частей и вероятной стоимости. «Я не могу тратить такие деньги», — то и дело повторял он, но все-таки решился и отдал за нее один миллион фунтов стерлингов. Почти десять лет спустя аукционный дом Christie’s предложил ему в частном порядке вожделенную Страсбургскую Библию 1461 года. Пол Нидхэм, к тому времени библиотекарь Шейда и крупнейший специалист по инкунабулам, отправился осмотреть книгу для Билла. По возвращении Нидхэм предвидел шквал научных вопросов и начал с длинного осторожного описания ее частей, когда вдруг Билл перебил его: «Сколько они хотят?» Нидхэму ничего не оставалось, кроме как назвать цену. «Скажи им „да“», — просто вымолвил Билл.
Библиотека Шейда особенно богата долютеровскими немецкими Библиями — они представлены всеми 18 изданиями, — и, конечно же, здесь есть первое издание Библии Лютера, первые Библии, напечатанные на многих европейских языках: голландском, шведском, датском; первый французский Новый Завет, четыре ранние итальянские Библии и большая группа ранних английских Библий. Другие ценные издания Библии, такие как Библия Баскервиля, не вошли в коллекцию, поскольку, как сказал Билл одному из своих помощников, «мы не можем покупать каждую чертову Библию, что попадается на глаза». Но единственную английскую Библию он все-таки купил: одну из десяти известных копий так называемой Злой Библии, или Библии грешников, напечатанной в 1631 году Робертом Баркером. В этом экземпляре шестая заповедь, в которой пропущена частица «не», гласит: «Thou shal commit adultery» («Прелюбодействуй»). Опечатка явно была сделана намеренно, но кто за этим стоял — предатель-наборщик или недруг Баркера, завидовавший его королевской печатной лицензии, — так никогда и не было установлено.
На мой вопрос, как он видит свое коллекционирование в сравнении с коллекциями его отца и деда, Билл Шейд ответил: «У меня особенно заметен музыкальный уклон». После непродолжительного преподавания курса музыковедения в Принстоне он посвятил свою профессиональную жизнь — в которой, по его словам, было больше филантропии, нежели коммерции — тому, чтобы ставить концерты классической музыки в Нью-Йорке. И наверное, ему суждено было стать крупным коллекционером рукописей композиторов — Бетховена, Моцарта и прежде всего Баха, которого он описывает как «самый интересный ум, с каким я когда-либо сталкивался». Шейд написал более дюжины научных статей о музыке Баха, и в отделе рукописей его собрания хранится партитура с автографом для кантаты Allein zu dir, Herr Jesu Christ (BWV33) и для песнопения O Jesu Christ, meins Lebens Licht (BVW118). Музыковеды, однако, рассматривают как истинное сокровище хранящийся у Шейда 56-страничный альбом для зарисовок Бетховена из Вены (1815—1816). Альбом поступил, как и большинство партитур, от Альби Розенталя, который, по признанию Шейда, «обладал прекрасным чутьем и вынюхивал их, как никто другой».
Шейд знатно пополнил отцовскую коллекцию Американа такими раритетами, как уникальная копия плаката, информирующего Филадельфию о сражениях при Лексингтоне и Конкорде, из коллекции Стритера. «Что бы вы хотели увидеть?» — спросил меня Билл. «Может, что-нибудь от Авраама Линкольна?» — «Конечно», — откликнулся он, и передо мной оказалась рукопись о сектантстве 1856 года с автографом.
Встреча с Биллом Шейдом незабываема. Он оставался остроумным, жизнерадостным, харизматичным даже в очень преклонном возрасте, а его сосредоточенность при просмотре книг не ослабевала с годами. Когда он разглядывал Майнцскую Псалтырь 1457 года, его глаза светились удовольствием, и я почувствовал его глубокую сопричастность каждой странице. Именно тщательное изучение деталей позволило ему сделать столько важных открытий о мастерской Гутенберга. Демонстрируя проблемы, с которыми сталкивались ранние наборщики при неумелом подборе шрифтов в комбинациях букв, Билл обратил мое внимание: «Посмотрите на этот нижний регистр „i“ в „dentibus suis“ („их зубы“), срезанный засечкой буквы „t“, и в самом деле как будто зубами отгрызли» — и для пущей убедительности издал скрежещущий звук. В этой Псалтыри имеются каллиграфические вставки для замены пропусков текста, включающих, к сожалению, и колофон. «Нищим выбирать не приходится», — усмехнулся Шейд, видимо забывая, что владеет единственным экземпляром в Америке.
«Книги, оказавшие большое влияние» — так Билл описывал свою библиотеку. Книгопечатание и человеческий разум? «Да, пожалуй», — признавал он. В библиотеке всего 250 инкунабул и несколько больше книг XVI века, но, если принимать в расчет ее специализацию — а это первое десятилетие книгопечатания, — по количеству продукции мастерской Гутенберга она превосходит любую другую библиотеку мира, уступая лишь трем: Британской библиотеке, Национальной библиотеке в Париже и Библиотеке Райлендса в Манчестере. Коллекция Шейдов отвечала академическим интересам семьи, не только читающей, но и понимающей свои книги. Билл Шейд, как и Дэнис Маон, принадлежал к узкому кругу знатоков, которые использовали свои коллекции в качестве источника важных научных сведений.