У безымянной героини убивают богатого мужа. Девушка, конечно, в шоке, хотя незадолго до гибели они поссорились, так как у супруга обнаружилась любовница. Героиня мужа не то чтобы любила, скорее ей было хорошо с ним. А без него плохо. С эмоциями в романе вообще туго. Как и с длинными фразами. В основном от пяти до семи слов в предложении. Иногда даже короче.
От мужа остались дом на Рублевке и образ жизни «рублевской жены». Это такая хорошо выглядящая дама, которая проводит свою жизнь в спорах с себе подобными о том, чья уборщица подлее, чей шофер тупее и кому из них, богатых и успешных, тяжелее жить. На всей дистанции романа героиня будет болтать с подругами; оплатит убийство убийцы мужа; организует бизнес по продаже сыворотки; вколет себе ботокс; будет болтать с подругами; поймет, что убила не того; поймет, что затея с ботоксом была неудачной; уволит служанку; будет болтать с подругами; найдет истинного злодея; наймет филиппинку; помирится с любовницей мужа, продаст бизнес; будет болтать с подругами; уедет в Индию, найдет свою любовь. Впрочем, любовь не совсем корректное слово. Тут идет скорее речь о взаимоотношениях бизнесмена и инвестора. «Костя согласился профинансировать этот проект. И все остальные проекты в моей жизни тоже». Занавес, хэппи-энд.
С эмоциями в романе вообще туго. Как и с длинными фразами. В основном от пяти до семи слов в предложении
Не впечатляет? А всего каких-то 11 лет назад, в 2005 году, это была самая настоящая бомба. Только за первые полгода было продано 270 тысяч экземпляров «Casual» и 170 тысяч последовавшего за ним романа «День счастья завтра». Автор книги утверждала, что давала интервью по десять раз в день, и это было не очень сильное преувеличение. Желтая пресса радостно сообщала подробности: будущая писательница была в школе плохой девочкой, замужем уже в третий раз, двух предыдущих супругов убили — одного в пьяной драке, другого за долги. Сама Робски более охотно рассуждала о жизни на Рублевке и о своем успешном бизнес-опыте: она и мебелью торговала, и создала агентство женщин-телохранителей. Но мужики фишку не просекли: им подавай суперагента в мини-юбке, а в телохранительницы идут исключительно мужеподобные лесбиянки в стоптанных ботинках. Пикантная подробность кочевала из интервью в интервью. Тем временем анонимные, но, по их собственному утверждению, настоящие рублевские жены, заявляли, что в реальности Робски — нищебродка, напутала с ценами на рублевские дома и с деньгами, которые рублевские жены получают от мужей. И над ними теперь все смеются. Эту пургу вслед за желтыми подхватывали издания разной степени солидности.
Альфред Кох, в те времена еще не диссидент и эмигрант, а солидный человек и начинающий публицист, в яркой колонке объяснил, что, во-первых, Робски — новый Достоевский и что, во-вторых, она или ошибается, или не владеет материалом. Она утверждает, что пишет о «рублевских женах», а в реальности у нее речь идет о «рублевских жабах», то есть любовницах. Академичность дискуссии зашкаливала, впрочем, социологи так же радостно читали и обсуждали «Casual».
Вскоре роман попал в короткий список «Национального бестселлера», а сама Робски — в ведущие удивительно занудной программы на НТВ. Программу скоро закрыли, но писательница не унывала. Она продолжала выпускать по паре книг в год, включая совместную с Ксенией Собчак «Zамуж за миллионера», написала кулинарный справочник «Рублевская кухня». Сменила раскрутивший ее скромный «Росмэн» на всесильную тогда издательскую группу АСТ. По слухам, ее туда сманили за аванс в миллион долларов. Новые тексты становились все скучнее и скучнее, а роман «Эта-Тета» про инопланетян на Рублевке был столь волшебен, что разом разрешил все споры о том, кто же пишет книги Робски: она сама или «писатели-призраки». Так вот, трудно себе представить, что какому-нибудь литературному негру могли заплатить хоть копейку за «Эту-Тету».
Потом вроде бы был брак с футболистом Шалимовым, который масштабно освещался светской хроникой, и быстрый развод, затем новый брак с очередным бизнесменом. Робски стали забывать, разве что иногда где-то появлялись фотосет и умилительный рассказ о жизни в Беверли-Хилз или на острове в Карибском море. Иногда о ней упоминал кто-то из светских подруг. В прошлом году Робски вышла замуж в шестой раз, но отклик в СМИ был мизерный.
За первые полгода было продано 270 тысяч экземпляров «Casual» и 170 тысяч последовавшего за ним романа «День счастья завтра»
Так в чем же была магия? Почему Робски стала героиней глянцевых и прочих СМИ, почему ее книги изучали социологи, почему о ней шутил КВН? Шутка, кстати, была неплохой: «При нефти по 12 долларов за баррель в романах Оксаны Робски впервые появляются такие слова, как „очередь”, „оставь покурить” и „Лада Калина”». В том, что она приоткрыла дверцу в страшную комнату Синей Бороды? В волшебный мир, где живут Олигархи Олигарховичи и их идеальные женщины? Конечно, да. В 2005 году индустрия рассказывания о том, как живут богачи, еще только зарождалась. Русский Forbes появился в апреле 2004 года, русского Tatler еще ждать и ждать. А богатые люди уже есть. Они как раз в то время, на фоне роста цены на нефть, начинают еще больше богатеть. Но и это не самое важное в Casual и книгах Робски. Богатеть начинают не только богатые. Неспешно, несправедливо медленно начинает богатеть и вся страна. Ну хорошо, не страна, а жители крупных городов. Им тоже перепадают крохи от нефтяных доходов. Рестораны теперь не только для богатых, они и для граждан со средними заработками. Студенты прогуливают пары в кофейнях. Суши перестает быть экзотикой. Появляются торговые центры. Что есть в ресторанах, что пить в кафе, что покупать в магазинах? Кто-то должен ответить на все эти вопросы. Так появляется русский мейнстрим. Он будет учить россиян консьюмеризму. Сама ли это угадала Робски, или же это ей подсказал владелец «Росмэна» Михаил Маркоткин — не важно. Книга вновь стала источником ценных знаний о жизни.
Ну и напоследок важный урок от Оксаны Робски романистам 2000-х годов: название книги должно быть коротким, запоминающимся и непонятным.