Запрещенного в России день ото дня становится все больше: под ударом теперь еще и манга — «детские», как по-прежнему полагают многие, книжки с черно-белыми картинками, листать которые необходимо с конца, потому что именно там у них начало. Хотя сразу следует уточнить: пока что судебные запреты распространяются не на саму мангу, а на аниме — то есть на экранизацию манги, уже цветную. Литературный первоисточник формально пока не запрещен и открыто продается в книжных магазинах. Но менее тревожно от этого не становится: наступление по данному фронту очевидно.
Что же такого в этом японском жанре, если он так смущает отдельных представителей нашей общественности? Чем не угодил?.. Только ли тем, что в «Атаке на титанов» титаны жрут людей (буквально), а в «Токийском гуле» людей жрут уже эти самые гули? Только ли этой «человеконенавистнической» жестокостью?.. Не будем, впрочем, вчитываться в строчки судебных постановлений, разбирая приведенные там многочисленные доводы. Попробуем разглядеть главное — ту не выдуманную, а подлинную «опасность», которую представляет манга (а уже вслед за ней аниме) для нынешнего государственного строя. А опасность эта и правда есть. Как это ни смешно, но кому-то действительно может показаться, что манга и впрямь «подрывает устои».
Как уже было сказано выше, манга все еще проходит у нас по разряду «детского чтения». Это справедливо лишь отчасти и не для всех названий, а по сути является тем ярлыком, от которого — особенно в нашей, до сих пор не привыкшей к комиксам стране, — совсем нелегко избавиться. Между тем необыкновенно часто как раз в этом жанре кроется вполне себе взрослая «оппозиционность». То и дело речь здесь заходит о таких тревожных понятиях, как «свобода» и «борьба за справедливость», и всякий раз безусловно поощряется вольнодумство. Что в этом может быть сегодня хорошего?
Тут следует точнее указать основного адресата, первого читателя манги. Манга (во всяком случае, тот ее круг, что более-менее известен уже у нас) — это не детское, а подростковое чтение, а подросток — это пусть еще и не взрослый, но все-таки уже и не ребенок. То есть тот самый переходный возраст, когда во многом и формируется будущий человек: его интересы, вкусы, мировосприятие. Выросшему в Советском Союзе читателю привычно полагать, что идеальные книги для этого периода взросления — «Остров сокровищ», «Три мушкетера» и по меньшей мере пять романов Жюля Верна. Но есть, мне кажется, даже более точный аналог.
Манга — это приключенческие повести в духе Владислава Крапивина. Где в центре повествования — неизменно очень молодые люди, только вступающие в «большую жизнь». Где главные идеалы — честь, отвага, вот это все. В манге просто больше смертей — что мы легкомысленно можем списать на традиции страны самураев. Но в остальном — это очень похожая будоражащая романтика неких грандиозных свершений, подвластных только молодости с ее неистребленным пока что духом авантюризма и верой в то, что все достижимо, а между добром и злом проведена четкая красная линия. И это, конечно, со стороны авторов особенно подло — вести свой рассказ в притворно легком ключе, с шуточками-прибауточками, с обстоятельно выписанными драками и поединками, скрывая в то же время внутри всего этого преступную в какой-то мере крамолу!
Чему же учат мангаки? Что в их речах может быть «опасного»? Какую «повестку» вручают они подрастающему и столь подвластному сторонним внушениям поколению?
Начнем, пожалуй, с суперхита Эйитиро Оды: «One Piece. Большой куш» — самая продаваемая манга на свете, выходящая аж с 1997 года и только сейчас, через тысячу с лишним глав, постепенно подбирающаяся к финалу (русскоязычное издание пусть и насчитывает уже несколько толстых томов, но на деле только-только отправилось в плавание). По природе своей это старая добрая пиратская история, своеобразный отголосок того самого «Острова сокровищ», что читали когда-то нынешние взрослые, разве что с добавлением ряда фантастических элементов — например, в виде чудесных плодов, способных даровать тем, кто их съел, определенного рода суперспособности.
Главный герой — Манки Д. Луффи, деревенский парнишка, мечтающий стать не просто пиратом, но королем всех пиратов. «Пиратом быть весело!» — «Океан велик и широк! А на островах полно приключений!» — «А главное — свобода!» — подзадоривают его бывалые моряки, и это, конечно, с младенчества терзает его душу. И вот где-то в семнадцать лет Луффи срывается с места, отправляясь покорять океан и для начала собирая команду столь же юных и столь же дерзких единомышленников. По пути они, разумеется, постоянно вступают в схватки — и не только с другими пиратами (по-настоящему злобными), но даже и с представителями вроде как законной (но насквозь прогнившей, коррупционной) власти, вследствие чего довольно быстро попадают в списки опасных разыскиваемых преступников (чем, понятно, невероятно гордятся).
И до поры до времени «One Piece» вполне себе беззаботное чтение (покоряющее, среди прочего, невероятной легкостью монтажа, когда одна схватка может быть растянута на целых 250 страниц!). Эта легкость тем более подчеркивает «злой умысел» автора: читателя ведь сперва необходимо «завлечь», а уж потом приступать к «обработке». Но вот в пятом томе (меряя отечественным изданием) герои сталкиваются с тайной преступной организацией «Барок-Воркс», а чуть позже попадают в Барабанное королевство — и тут уже злокозненность замысла выползает наружу.
«Барок-Воркс», как нам объясняют, «специализируется на добывании информации, заказных убийствах, кражах и охоте за головами», но при этом держит своей конечной целью «создание идеального государства»; всем «тем, кто сумеет отличиться на нынешней службе, впоследствии обещаны в этом идеальном государстве ключевые посты». А глава этой организации (тоже тайный) — сэр Крокодайл, один из семи Великих Корсаров, то есть пират, якобы завязавший с былой деятельностью и поступивший на службу к мировому правительству (в связи с чем была отменена гигантская награда за его голову). Теперь он сам убивает других пиратов и разбойников («Как-никак, это моя публичная работа»), играя на публике в народного героя — но на деле лелея самые что ни на есть коварные планы по захвату Алабасты, мирного царства, в последнее время раздираемого «революционными настроениями», мятежами и беспорядками (им же и спровоцированными). «Если так пойдет и дальше, вся страна будет охвачена кровопролитной войной», — объясняет новым друзьям принцесса Виви, спешащая вернуться домой «как можно скорее»: «Я должна успеть! Не то миллион жителей погибнут в бессмысленной резне!!!»
Вот так еще недавно наивные персонажи сталкиваются, говоря прямо, с террористами, действующими на государственном уровне, мечтающими захватить целую страну, а за словами о некоем идеальном мире скрывающими стремление исключительно к военной мощи («Пришло время Алабасте исчезнуть с лица Земли»). Вывод Луффи делает однозначный: «Кароч! Надо найти этого Крокодайла и как следует его отдубасить, правильно?!» — «Да. Если мы усмирим бунтовщиков и прогоним прочь „Барок-Воркс“, Алабаста будет спасена».
«Как же смешно это звучит!!!» — забавляются скептики, полагая, что юнцам, да к тому же столь немногочисленным, ни за что не одолеть отлаженный механизм террора. Однако ж героев эти смешки не останавливают...
Что касается Барабанного королевства (это отдельная история, лишь отчасти пересекающаяся с первой), то там происходит революция, скажем так, праведная. Тамошний король правил «железной рукой», мотивируя суровость тем, что «это необходимо для защиты страны», вызывая нарекания подданных («Правитель и его двор все больше и больше отдаляются от народа»), но пресекая их при помощи Первой статьи своей конституции, гласящей: «Кто живет не по правилам Его величества, немедленно приговаривается к смерти». «Это главный и неизменный закон королевства!!!» — и нарушивших его Вапол мог попросту съесть, ибо обладал способностью пожирать все что угодно. Но однажды, в час опасности, он попросту сбежал со своего трона, вновь возмутив своих самых пламенных противников: «Разве настоящий правитель может так поступать?!! <...> Это непростительно!!! Истинный правитель никогда не бросит своих подданных в беде!» Теперь бывший глава военного гарнизона Долтон призывает «сообща создать новое государство», хотя и признает, что «больше всего на свете» боится «возвращения Вапола и восстановления его монархии»: «Этого следует избежать любой ценой, ведь наше положение сейчас очень шаткое! Но если мы все-таки выстоим, тогда на нашем острове родится новая мирная страна!!!»
Однако Вапол все-таки возвращается — в окружении статского бессоветника и министра гнусных дел, с намерением вернуть себе всю полноту власти. И дальше можно просто приводить одну цитату за другой, бледнея от ужаса (ставлю себя на место штатного цензора), что «вот такое читают наши дети!»:
— «Наша страна сейчас больна. И народ, и король, и его двор... Сердца жителей поражены серьезным недугом. Говорят, больную страну уже не исцелишь. Но я думаю иначе»
— «Пока мы поддерживаем такого правителя, как ты, эта страна никогда не встанет на ноги!!! Сколько бы мы ни пытались найти способ спасти ей!!! Сколько бы ни пытались ее вылечить!!! От глупости лекарства не существует!!!»
— «Нам наконец-то дан шанс вытащить страну из разрухи!!! И если мы не поднимемся на бой сейчас, наше королевство будет гнить вечно!!!»
«Только посмотри на себя! — думает урезонить зарвавшегося оппозиционера король. — Решил борцом за справедливость заделаться?! Спасителем народа?! Как-то ты слишком зазнался для простого прислужника!!! <...> Ты отличный гвардеец, Долтон, да и народ тебе доверяет. Приди ж ты наконец в себя! <...> Ну откажешься от своего звания, ну развалишь королевство... Тебе-то с этого какая польза?!»
«К черту все ваши звания!!! И к черту такого короля!!!» — решительно отвечает бескомпромиссный борец, ищущий выгоды не для себя, а для сограждан. Ну как такое сегодня вообще пропустили к печати?!
Луффи же, как водится, смотрит на вещи чуть приземленнее — и, когда проигрывающий Вапол напоминает сопернику, что он-то «почетный член мирового правительства», «а значит, прямо сейчас ты совершаешь преступление международного масштаба», юный пират отвечает со свойственной ему прямотой: «Да чхать я хотел!!! Для меня это просто драка!!!»
«Наша страна переродится. Ее ждут перемены», — уверен одолевший тирана революционер, а сам автор в редкой своей ремарке подчеркивает, что рассказ об этом «будет передаваться из уст в уста и чуть позже станет воплощением гласа свободы у этого безымянного народа, разогнав нависшую тьму».
И это — примеры из весьма безобидной (в сравнении с прочими) манги! Куда острее — «Стальной Алхимик» Хирому Аракавы (мангака Хироми Аракава вынуждена была взять мужской псевдоним — Хирому, — дабы соответствовать сложившимся представлениям читателей о том, что «мужскую» сенэн-мангу может сочинять только мужчина). «Без боли ничему не научишься» — вот тот зачин, с которым мы вступаем в выдуманный автором мир, где алхимия — нечто само собой разумеющееся, а пустые железные доспехи — полноценный герой, мечтающий вернуть себя прежнего. Все дело в том, что некогда братья Элрик, Эдвард и Альфонс (сегодня одному пятнадцать, а другому четырнадцать), нарушив «величайшее табу», рискнули попробовать воскресить свою умершую мать, за что сурово поплатились — и теперь странствуют по стране в поисках философского камня, который наверняка помог бы им отмотать все назад.
Уже на второй сотне страниц «Стальной Алхимик» показывает себя мангой высокого социального содержания: герои попадают в шахтерский городок, которым заправляет алчный и продажный лейтенант Ёки. Пользуясь тем, что шахта — его частная собственность, он платит рабочим мизерную зарплату, не обращая внимания на их нищету. Узнав же, что некие «подозрительные типы» не только «забывают об обязанности платить налоги», но и «выражают недовольство вашими порядками», лейтенант, недолго думая, отдает приказ: «Хм, они уже давно ропщут... Сколько же от них проблем... Сожгите эту дыру дотла». Только вот на этот раз народ сумел сказать свое слово: «Не стоит недооценивать силу шахтеров, господин лейтенант!» — не без помощи случайно оказавшихся в городке алхимиков.
Один только этот эпизод со всей ясностью говорит, что впереди нас ждут не только приключения.
Аместрис, страна, где разворачивается действие, до сих пор переживает последствия крупномасштабной гражданской войны, вспыхнувшей тринадцать лет назад. «Мятеж следовал за мятежом, и вскоре пламя войны охватило все восточные территории»; в результате противостояния были почти полностью истреблены ишварцы, «нация выносливых и стойких людей», родиной которых был «суровый край, где нет ничего, кроме песка и камней». Но в первых книгах отголоски былого — лишь часть общего фона: герои слишком юны, чтобы что-либо помнить и интересоваться подробностями; та война — скорее, штрих к нынешнему положению дел, тоже тревожному: «То мятежи ишварцев, то какое-то восстание... Плохи дела в восточном регионе». — «Да не только в восточном. На севере и на западе страны тоже стали вспыхивать бои. То и дело случаются приграничные стычки. Так и до государственного переворота недолго».
Но чем дольше братья ищут столь необходимый им философский камень, тем больше узнают о глубоких шрамах, оставшихся «у всех, кто прошел ту войну», и вместе с другими персонажами манги начинают размышлять и задавать неудобные вопросы: «Зачем нужно было развязывать гражданскую войну, которая, по сути дела, высосала из страны все силы?» Осознают они и особенность собственной участи: Эдвард Элрик, в самом юном возрасте показавший столь значительные успехи, щеголяет званием государственного алхимика, не сразу понимая, что звание это несет в себе не только почет, но и обязанность. «Если запахнет войной и нас мобилизуют, то хочешь не хочешь придется подчиняться приказам и марать руки», — ибо государственные алхимики есть «живое оружие армии», и в прошедшей войне они проявили себя не только геройски (спасая своих солдат), но порой и кощунственно (убивая по отмашке командования в том числе и простых гражданских). «В мирное время на тех, кого некогда воспевали как героев гражданской войны, будут смотреть как на кровожадных убийц, — отдает себе полный отчет одна из героинь манги, старший товарищ Элриков. — Возможно, меня тоже будут судить за преступления, которые я совершила в Ишваре».
В порыве чувств Эдвард спешит отречься «от своего второго имени», прямолинейно заявляя, что «алхимия должна приносить пользу людям», тогда как «применять ее в военных целях — стыд и позор». Но даже сейчас, когда война вроде бы позади, оставить службу не так-то и просто — и под давлением самого что ни на есть высокого начальства Стальной Алхимик вынужден взять свое слово назад. Ему даже разрешено «и дальше искать способ вернуть себе прежние тела», «следовать к той цели, к которой мы всегда стремились», с одним лишь простым условием: «Главное — не суйте нос, куда не просят». Только вот как долго согласятся неугомонные братья терпеть подобный расклад: закрывать глаза на происходящее вокруг в обмен на собственные мечты?.. Чует сердце, не в их характерах мириться с диктатурой — во всяком случае, долго мириться... В конце концов, не они ли сказали: «Дети мы, не дети — какая разница? Мы заварили эту кашу. Нам ее и расхлебывать».
Но есть в этой манге и взрослые герои, один из них — полковник Рой Мустанг, Огненный Алхимик. Война уничтожила его юношеские идеалы, но не сломила стремления докопаться до правды. Еще тогда, на шумном послевоенном празднике, фюрер Кинг Брэдли отметил про себя, что в ликующей толпе «нашелся-таки один человек, не опьяненный победой». «Он видит то, что далеко впереди», — запоминает «человек, который не боится самого Господа», и спустя годы судьба сталкивает их наконец друг с другом.
Сюжет приводит героев к пониманию того, что все «нити ведут в правительство», что «командование было в курсе» всех страшных экспериментов и операций («У меня такое чувство, что мы суем свой нос куда не следует»). И даже более того — выясняется, что на самом деле вся верхушка знает: во главе страны стоит... гомункул, искусственно созданный человек, «человек, который и не человек вовсе»! И фюрер — самый, пожалуй, опасный, но далеко не единственный такой гомункул: «Они управляют этой страной из тени. Им известны тайные приемы алхимии и подвластна сила, недоступная человеку». Именно гомункулы разожгли войну в Ишваре, приведшую к кровавой резне и геноциду, и именно они готовы снова «угробить население целой страны ради создания огромного философского камня!..» Мустанг почему-то уверен, что раскрывшаяся истина обязательно всколыхнет всех вокруг («Когда станет известно, что страной правит гомункул, поднимутся даже те, кто сейчас не поддерживает ни одну из сторон»), но ему и в голову не могло прийти, что зло укоренилось во власти настолько сильно...
Ну а сам фюрер своих соперников нисколько не боится, словно бы даже удивляясь постановке вопроса: «Даже если я и правда гомункул? Что с того? Это какая-то проблема?» Его даже забавляет это противостояние с бросившим ему вызов молодым поколением — ведь впервые кто-то решился встать у него на пути: «Полковник Мустанг, братья Элрик, чужеземцы... Эта молодежь заставила нас побегать. Нас, таких изворотливых». Ему напоминают: «Не забывай. Мы те, кого люди зовут чудовищами». — «Знаю», — спокойно отвечает верховный главнокомандующий, не видя для себя ровным счетом никакой опасности.
Однако он не учел решимости героев идти только вперед и их твердого намерения «превратить Аместрис в страну», в которую можно будет «вернуться с высоко поднятой головой». Их клятвы пусть и звучат наивно, но ведь «даже самая несбыточная мечта может стать возможной», «главное — попытаться ее воплотить». «Как отдельно взятый человек, я абсолютно беспомощен, — признает Рой Мустанг, обращаясь к соратникам. — Вот почему, чтобы защитить народ нашей страны, мне нужна поддержка всех вас. <...> Давайте выживем и вместе изменим эту страну!»
Эд, кстати, пользуется случаем — и обещает вернуть Мустангу свой долг, только «когда у нас в стране будет демократия». Хотя и понимает (возраст тут уже не помеха), что даже если правое дело победит, так просто «военная диктатура никуда не денется»: «Рано или поздно опять начнется какая-нибудь гражданская война, или мы ввяжемся в конфликт с кем-нибудь еще! И даже если полковник сумеет защитить нашу страну, получится, что мы снова будем убивать граждан других стран!» «Да, — соглашается с ним собеседница, мечтающая о том, чтобы „по крайней мере следующее поколение жило счастливо“. — Парламент сейчас, по сути, марионетка армии. В первую очередь нам нужно восстановить его полномочия и двигаться к демократии... Сотрудничать с другими странами, постепенно сокращать затраты на вооружение и искать другие способы выжить... Наверное, это самый правильный путь».
Такие вот разговоры в «детской» манге. Где на предложение побыстрее уезжать из страны, в которой «скоро произойдет катастрофа», ответ только один: «В нашей стране круглый год катастрофы. Уезжать именно сейчас? Какой смысл?» Лучше попробовать что-нибудь сделать. Ведь «бездействие — вот настоящая трусость!»
Конечно, все это очень нехорошие мысли. Неподобающие молодым россиянам.
И это лишь два примера, две популярные манги. А сколько их еще!..
Да возьмем даже упомянутые выше «Атаку на титанов» и «Токийского гуля» с их ошеломляющим и воистину безжалостным людоедством; только ли в людоедстве дело? Нет, не только.
При всех своих различиях саги Хадзимэ Исаямы («Атака на титанов») и Суи Исиды («Токийский гуль») схожи по меньшей мере в одном: они рассматривают заявленную вселенную с разных сторон, наглядно демонстрируя своим читателям, что в жизни нет и не может быть одной-единственной безусловной истины. Не стоит беспрекословно полагать, что именно ты живешь в справедливом мире; быть может, то, что он справедлив, тебе внушила государственная пропаганда. Разрушить паутину опутывающей их лжи и предстоит юным героям — то и дело вступая в смертельные схватки с лютыми врагами, отрубая чужие головы и порой лишаясь своих. Ну и давая условному цензору прекрасный предлог для запрета: зачем признавать идеологические причины, когда так легко списать все на излишнюю жестокость происходящего, задевающую самые чувствительные стороны бдительных судьи и прокурора...
К слову, тот же Эйитиро Ода, о котором мы говорили в начале, отмечает, что отличия аниме от манги, разумеется, есть — и они порой существенные: манга куда жестче. Вдохновляясь видом детей, которые, «застыв, с забавным видом и разинутым ртом пялятся на экраны, на которых показывается аниме „One Piece“», он, естественно, понимает, что «эпизод, где персонаж съедает свою ногу, может произвести на маленького ребенка слишком сильное впечатление»: «Аниме смотрят десятки миллионов человек, нужно принимать этот факт во внимание и кое-что подстраивать под аудиторию, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. От мультипликаторов требуются огромные усилия, чтобы учесть каждую мелочь!» Еще один взнос в копилочку фактов о том, что экранизация далеко не всегда в полной мере отражает дух первоисточника, — хотя и считается, что фанаты манги весьма негативно реагируют на отступления от бумажного канона.
Не могу сказать наверняка, остался ли в аниме «One Piece» следующий диалог, привожу его, как и все предыдущие цитаты, по книге. Говорят двое бьющихся насмерть противников: «Чего ты ждешь? Хочешь, чтобы я провернул нож и рассек твое сердце? Почему не отступишь?» — «Не знаю... Сам не понимаю... Но мне кажется... Если я сейчас отступлю... Хоть на шаг... То... Все клятвы и обещания, которые я давал до сих пор... Которые твердо держал... Все это рухнет... И я потеряю все, что мне дорого...» — «Да. Это и называется поражение». — «Хе-хе... Ну, тогда я тем более не отступлю...» — «Даже зная, что умрешь?» — «Лучше уж умереть».
Как было уже сказано: отвага, честь, вот все это. И незыблемые принципы, благодаря которым ничто — даже смерть! — не может сбить с намеченного пути. То есть очень, очень опасно! Чреватое последствиями чтение!.. Невольно напоминающее великие пушкинские строки:
Пока свободою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, мы манге посвятим
Души прекрасные порывы!