5 книг о том, как распадался и распался СССР
Эта тема не входит в сферу моих профессиональных компетенций: я не историк и никогда не занимался историей вплотную. Мой интерес к теме возник, во-первых, от любви к истории как таковой — еще в школе она была одним из моих любимых предметов. Особенно современная история, история ХХ века и конкретно период распада СССР. Я родился в мае 1991 года, то есть незадолго до момента распада. И эта тематика интересна мне именно из-за погружения в контекст событий, которые начались за некоторое время до моего рождения — в контекст, который ты даже близко не застал или помнишь что-то очень смутно. Допустим, события 1994—1995 годов я уже помню — например, убийство Листьева и другие, — но не раньше. Для меня изучение этого исторического периода — попытка не только разобраться в том, что происходило тогда, но поймать дух того времени, в которое я родился. Кроме того, естественно, меня занимает и поиск какой-то точки, после которой все в нашей современной истории «пошло не так». Когда случился перелом, приведший к нынешней ситуации в стране, которая меня глубоко не устраивает? Это был 1996 год, 1993 год или же все это было заложено в самом 1991-м? Правда, начиная отматывать год за годом и событие за событием, ты понимаешь, что, условно говоря, виноваты во всем еще сраные скифы — потому что домотать можно до упора, и тогда выяснится, что все «пошло не так» в самом начале истории. Тем не менее поиск этой точки остается одним из важных факторов интереса к теме.
Почему именно «Армагеддон»? Нам очень сильно повезло в том, что при распаде СССР пролилось относительно немного крови, если учесть те масштабы, которые он мог обрести. Даже учитывая события на Кавказе и в Прибалтике, жесткие, с жертвам, разгоны демонстраций, все постсоветские конфликты и так далее — это все равно относительно малая цена по сравнению с ядерным апокалипсисом, который вполне мог произойти, если бы не цепочка счастливых случайностей, позволившая обойтись без совсем уж фатальных последствий. В этой книге Стивен Коткин много теоретизирует и вводит в оборот основные понятия, которыми можно оперировать, повествуя о распаде СССР. Он очень въедливо и четко рассказывает о нем, помещая событие в мировой контекст. А кроме того, разрушает некоторые мифы об этом периоде и подробно описывает процесс ослабления партии, которое в конечном итоге и привело к распаду. Нужно отметить, что книга при этом написана не слишком наукообразно — имея общегуманитарный неспециализированный бэкграунд, я прочел ее довольно легко, благо все ключевые моменты довольно явно и точно прояснены, к тому же она очень неплохо переведена на русский язык.
В отличие от книги Стивена Коткина, это довольно объемный труд, представляющий собой рассказ журналиста, находившегося в СССР с 1988-го по 1992 год, на протяжении которых жил и работал в Москве, — на тот момент он был московским корреспондентом Washington Post. Иначе говоря, книга написана непосредственным свидетелем представленных в ней событий — хотя и довольно отстраненным свидетелем. В ней изложена хроника происходящего, в которой активно действуют все основные персонажи и герои тех лет. Причем герои иногда довольно неожиданные: в частности, в одном из эпизодов автор пытается взять интервью у еще живого на тот момент Кагановича, причем ему это долго не удается, несмотря на то что он уже буквально стучится в двери героя.
Книга насыщена самыми разными микросюжетами и микроисториями. Надо признать, что местами в ней пробивается легкая наивность, но при этом автор не скатывается в клюкву — он ведет повествование довольно просто, не вдаваясь в подробности, которые и без того понятны русскоязычному читателю. В итоге получается плотный и подробный рассказ о происходящем. Дэвид Ремник не выстраивает сложные модели и не анализирует причины распада, но предоставляет подробную и максимально живую хронику. Интересно, что он умудряется выдерживать предельную нейтральность даже в рассказе об ужасах лагерей или в разговоре с жуткими реакционерами-сталинистами. Например, когда в какой-то момент Нина Андреева, автор статьи «Не могу поступаться принципами», скатывается в совершенно антисемитский спич, он четко выдерживает нейтральный тон. Но при этом все же срывается в единственном моменте — при упоминании Гейдара Алиева и описании среднеазиатского беспредела, творившегося при Брежневе: в этот момент он впервые дает волю эмоциям, причем не вполне понятно, чем именно это оказывается вызвано.
В издание входят три книги: «Исповедь на заданную тему», «Записки президента» и «Президентский марафон». Первая посвящена работе в Екатеринбурге, «Записки президента» про период 1991–1993 годов, а «марафон» охватывает период с 1996 года до момента транзита власти в 1999 году. Естественно, это важное издание в контексте нашего списка — трехтомник, написанный непосредственным участником событий, открывающим на них такой угол зрения, о котором, конечно, необходимо иметь представление. Правда, в какой-то момент во время чтения ты неизбежно поддаешься обаянию автора и начинаешь скатываться в принятие тех позиций, которые он транслирует. Так что после знакомства с трехтомником хочется, конечно, почитать и взгляд второй стороны, гэкачепистов, — я иногда ловлю обрывки мемуаров в сети и почитываю их. Но думаю, что гораздо лучше для этой цели подошла бы посвященная им книга, совсем недавно вышедшая в серии «ЖЗЛ», — важно, что она написана совершенно нейтрально. Что еще нужно иметь в виду при чтении мемуаров Ельцина? Например, то, что неизбежно улавливаешь слог Валентина Юмашева, который помогал их писать, — не буду судить, в какой степени текст мемуаров принадлежит ему самому, но факт остается фактом.
Эта книга не совсем про распад СССР — безусловно, она в том числе и о нем, но в целом посвящена советским и российским СМИ периода с 1988-го по 2014 год, то есть, условно говоря, от перестройки до Крыма. Книга показывает, как общество и СМИ менялись в это время; нужно иметь в виду, что относительно периода 1988–1990 гг. она повествует практически о тех же героях, о которых рассказывал в своей книге Дэвид Ремник — там есть и про Александра Яковлева, и про Егора Яковлева, и про «Московские новости», и многое другое. Но когда речь заходит о более позднем периоде, начинается увлекательный рассказ о становлении и уничтожении независимых СМИ. Мне подобный взгляд на таймлайн показался интересным и важным, поскольку он позволяет адекватно оценить общую картину процесса. Книга посвящена памяти Игоря Малашенко и Бориса Немцова. Малашенко там присутствует пунктиром — они дружили с автором книги, — и в повествовании он показан в период от пика собственной карьеры до самоубийства. В общем контексте книги этот конкретный сюжет выглядит довольно метафоричным.
Когда-то я приобрел и прочел эту книгу не в последнюю очередь из-за интервью Геннадия Бурбулиса — важнейшего участника и актора процесса распада СССР, который, собственно, стал автором формулировки «Союз СССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование». Прочитав его интервью, я не разочаровался — он довольно внятно рассказал о событиях тех лет. Но все же в этом издании наиболее ценны истории руководителей союзных республик, каждый из которых задает одним и тем же событиям собственный контекст и добавляет местной специфики. И именно этот момент обогащает наши знания о том историческом периоде — хроника событий оказывается представлена не только с точки зрения условной метрополии. Кроме того, в книгу включены совершенно чумовые интервью с Кравчуком и Шушкевичем, непосредственными подписантами беловежских соглашений.
После прочтения мне теперь не хватает еще одного угла зрения: было бы интересно прочитать и о том, что в 1991 году происходило в разных российских регионах, прояснить внутрироссийский контекст и особенности восприятия тех событий в его рамках.
А в качестве постскриптума к этому списку нельзя не упомянуть книгу Алексея Юрчака «Это было навсегда, пока не кончилось». Это ультимативная вещь, за которую я еще не взялся — хотя уже понял, что антропологический подход автора, через который довольно тяжело продираться, может дать ответы на вопросы о том, как был устроен советский и постсоветский человек. Так что вообще не упомянуть эту книгу было бы неправильно.