5 книг о том, как писатели представляют себе овраги
Овраг — одна из моих любимых форм рельефа. Мы в Тюмени — да и вообще в большей части России — живем на равнинах, и у меня душа поет, когда я вижу холмы, овраги и вообще какой-то ландшафт, отличный от ровного. В этом смысле мне всегда везло — в Метелево, недалеко от того места, где я живу, были дачи летчиков (сейчас там садовое товарищество «Ривьера»), и там же находился совершенно волшебный овраг, полный самыми разными травами, многие из которых были редкими и входили в Красную книгу — сейчас-то любители природы все оттуда уже повыдергали.
И в свете всего этого я заинтересовался темой оврагов и решил исследовать, как образ оврагов возникал в стихотворениях разных поэтов. Я проанализировал более пяти сотен разных стихотворений и, как мне показалось, увидел те смыслы, к которым обращались поэты, когда упоминали овраги. Если попытаться их как-то типологизировать, то выйдет довольно простая картина: во-первых, это овраг как уютный дом или как комфортное место пребывания. Во-вторых, овраг как некое таинственное, хтоническое в изначальном смысле этого слова место, где можно вступить в контакт с сущностями из иных миров или измерений. Ну и в-третьих, мотив, который проявился уже после революции: овраг как место расстрела, гибели, трагедии. Проанализировав стихи, я обратился к прозе и понял, что и там эти мотивы проявлены схожим образом.
Впервые лекцию об оврагах в литературе я прочитал на независимом фестивале «Ключ» в Тюмени — этот фестиваль как раз проходит на дне оврага, который находится, по сути, в самом центре города. То есть мы делаем буквально несколько шагов из шумного центра и попадаем на природу, где заросли и деревья, где вообще нетипичный для Сибири пейзаж. Раньше овраги в Тюмени были местами замусоренными, мрачными, совершенно сатанинскими, но теперь их немного расчистили, и, пока они не отняты у нас под какую-нибудь застройку, есть возможность там собираться.
Думаю, что этот образ распространен не только в русской, но и в мировой литературе — наверное, знатоки могут привести много примеров такого рода. Когда я обратился к читателям на Фейсбуке, огромное количество людей припомнило Рэя Брэдбери и «Вино из одуванчиков», хотя я думаю, что этих произведений намного больше. Но, как бы там ни было, большинство книг в этом обзоре написаны русскоязычными авторами.
Это один из наиболее популярных рассказов Пильняка, который до сих пор нередко вспоминают. События рассказа происходят в провинциальном городке, и та обстановка, которая была так дорога автору, в нем очень ярко передана. Сюжет при этом довольно простой. Главный герой, Агренев, — некий инженер, который живет в этом маленьком городке и встречается в овраге с девушкой, Ольгой Головкиной. Овраг в этом контексте предстает местом секретного греха, исключительно важным для двух героев и скрывающим некую темную интимную тайну, хотя не вполне понятно, является ли она тайной по-настоящему: Агренев женат, но дома у него даже дети знают, что он встречается с любовницей в овраге. Ольга живет со старенькой тетей, но мы и тут не до конца понимаем, в курсе она положения дел или нет.
«В овраг никто не ходил, потому что он был совсем не поэтичен, без деревьев, скучен, не глубок и не страшен. Но он шел по холму, господствовал над окрестностью, и, если лежать в канавке у его верха, видно все кругом на версту, а лежащие — сокрыты: Александр Александрович Агренев был семейным человеком. А мальчишки-пастухи, которые пасли на лугу стадо, заприметили, как каждый вечер летом с большака на велосипеде сворачивал в овраг мужчина, а потом, мимо них, проходила тоже в овраг девушка, спешащая, как гонимая ветром лозинка: мальчишки, как подобает мальчишкам, кричали вслед девушке всякую мерзость».
Константин Сергиенко написал повесть, которая интересна тем, что ее герои не люди, а бездомные собаки, живущие в овраге на краю города. Характерно, что овраг для них не просто место страданий и вообще не место пребывания, а полноценный дом, в котором они все время встречают и находят что-то удивительное. Это место очень насыщенное: цветы, кусты и деревья, разные брошенные вещи. Фактически вся жизнь главных героев проходит в овраге, где они обретают какой-то смысл существования. Одну из собак-героинь повести забирает к себе новый хозяин, поэтому она и произносит «До свидания, овраг» — это очень теплые слова, сказанные в адрес оврага. И вообще образ оврага в этом произведении довольно светлый, в нем, в отличие от большинства прочих, нет ничего мистического, мрачного и загадочного. Как бы там ни было, он дорог главным героям, и печальным событием для собак становится то, что люди все время уменьшают овраг: туда ссыпают строительный мусор, и собаки недоумевают — неужели у людей нет какого-то другого места для этого?
«Во время ночного дозора мы ищем собачью дверку. Найти собачью дверку — мечта каждого пса. Много я слышал о ней рассказов. Собачья дверка совсем маленькая, меньше бусинки. Пока не уткнешься в нее носом, не найдешь. А когда найдешь, собачья дверка откроется и станет большая, пройдет любая собака. За этой дверкой совсем другая жизнь. Всегда тепло и красиво. Много дичи и вкусной еды. Кругом поля и леса, а хозяйничают там одни собаки. Если в нашем овраге есть собачья дверка, обязательно ее отыщу. И когда искать дверку, как не ночью. Ночью овраг отдыхает. Не грохочут машины, не сыплется песок и камни. Ночью на дне оврага, как в волшебной стране. Над тобой только огромное небо в голубых крупинках и большое круглое зеркало».
Вряд ли есть читатели, которым нужно подробно рассказывать о том, что это за повесть такая — «Вино из одуванчиков». Это светлый рассказ про детство, про летние дни, квинтэссенцией которых и является это самое вино, хранимое в подвале. Герои этой повести — дети, живущие в городе Гринтауне. Город разделен оврагом, и герои его постоянно посещают. Овраг, конечно, полон загадок, каких-то многочисленных загадочных тропок, чего-то удивительного и непостижимого — и у него есть зловещие коннотации, поскольку в нем обитает некий душегуб. По сюжету повести, одна из героинь убивает его ножницами. Характерно, что он, с одной стороны, погибает, с другой — герои не верят в его гибель — несмотря на всю свою притягательность и чудесность, овраг, в котором он обитал, в этом смысле как будто генерирует некое зло, которое продолжает жить уже в виде мифа.
«Кто скажет, где кончается город и начинается лесная глушь? Кто скажет, город врастает в нее или она переходит в город? Издавна и навеки существует некая неуловимая грань, где борются две силы, и одна на время побеждает и завладевает просекой, лощиной, лужайкой, деревом, кустом. Ночь за ночью чащи, луга, дальние просторы стекают по оврагу все ближе, захлестывают город запахом воды и трав, и город словно пустеет, мертвеет и вновь уходит в землю. И каждое утро овраг еще глубже вгрызается в город и грозит поглотить гаражи, точно дырявые лодчонки, и пожрать допотопные автомобили, оставленные на милость дождя и разъедаемые ржавчиной».
Это немного диковатое произведение. Был такой человек — Сергей Шаршов, восточносибирский гений. Его практически никто не знает, — волей случая я состою в посвященном ему сообществе и вхожу в круг его ценителей и почитателей, — а он вполне достоин того, чтобы этот круг был много шире. Он писал такие тексты... трудно вообще сказать, что они собой представляют: нечто среднее между поэзией и прозой, такие прозопоэтические вещи. Текст Шаршова очень экспрессивен, очень концентрирован, полон разных образов, имен, событий и так далее. В целом в том тексте, о котором я хочу рассказать, речь идет вот о чем. Об овраге в нем рассказывает расстрелянный — тут мы неизбежно вспоминаем, например, стихотворение Набокова. Но у Шаршова образ более эфемерный — во-первых, трудно сказать, когда именно расстреляли героя. Он видит себя лежащим в овраге, но одновременно ощущает себя где-то между мирами. И описывает он как бы две реальности: с одной стороны, реальность, привычную нам, с другой — реальность другого измерения. Он долго и пространно говорит, и в своей речи приходит к мысли о том, что все есть овраг: все, что мы видим, все, что мы знаем, все наше существование — это овраг. И даже сам социум, само общество тоже овраг. В итоге Шаршов заключает, что для того, чтобы нам понять реальность и мыслить правильно, нужно «мыслить оврагом».
«Да — если быть самим собой можно только при благоприятных космических обстоятельствах, то единственное, что существует, это — Овраг.
Пустотность.
Вообще Овраг.
Меня всегда интересовал феномен Чапаева.
Ведь, если бы не было Революции...
Но с другой стороны, если бы не было Чапаева?»
Это роман в жанре фэнтези, и для меня было неожиданно узнать, что у него очень много поклонников, хотя по большому счету это даже не фэнтези как таковое, а скорее просто сказка. Скрут в романе — это некий огромный паук, злобное существо, похитившее девушку по имени Лаза, — ее жених Игар отправляется в путь, чтобы освободить невесту. То есть такой хрестоматийный сюжет, интрига которого заключается в том, что Скрут тоже когда-то был человеком и за некие грехи его по сказочным законам превратили в паукообразное создание. Девушка, находясь у него в плену, начинает догадываться, что это не вполне паук и что в нем есть нечто человеческое. В итоге юноша находит ее, но драма в том, что под влиянием этого происшествия в его душе и в душе его невесты происходят необратимые изменения — короче говоря, они так и не женятся. Скрут, разумеется, обитает в овраге, который здесь в полной мере предстает хтонической мрачной локацией, где плетутся сети, предназначенные для того, чтобы люди в них запутывались — как в прямом смысле, так и в переносном.
«Ему не хотелось останавливаться на ночлег в месте, где по непонятным причинам не осталось ни одной птицы. Высокое облако еще ловило боком прощальный солнечный луч, а на дне оврага давно стоял поздний вечер. Игару подумалось, что ночь является в лес, выползая из оврага».